24.02.2022 | Андрей Колесников, Московский центр Карнеги — специально для The New Times
Россия начала вторжение в Украину. То, что казалось невозможным — Хотят ли русские войны? — Ну конечно же нет, никогда — случилось. Так мало этого : человек, который готов превращать российских мальчиков в неизвестных солдат, причем в отсутствие агрессии по отношению к России, цинично апеллирует к памяти о Великой войне, обороняется ею, как историческим щитом, считает Андрей Колесников
Началась «бомбежка Воронежа». Эволюция российского политического режима достигла той стадии, когда его авторитарный характер сделал невозможное – перевел гибридную войну с с Украиной, а на самом деле с Западом, а еще точнее, с собственным народом, долгие годы не знавшим, что такое война не по телевизору, в горячую фазу.
Те, кто полагал, что войны не будет и вторжение невозможно, оценивали Путина по рациональным критериям. Точно так же осенью 1939 года финское руководство перед началом Зимней войны оценивало по рациональным критериям Сталина. Но в диктаторах слишком сильно иррациональное начало.
Путин – это пикейный жилет с полномочиями президента ядерной державы. (Кстати, и Крым остался у Украины в начале 1990-х во многом потому, что Украина отдала ядерное оружие России.) Пикейный жилет, которому уже недостаточно царствовать в своей стране, где он полностью подавил оппозицию и гражданское общество – ему нужен весь мир. Этот мир пока не живет по его правилам, но теперь состоится операция по принуждению к жизни по этим правилам без правил. «Советский тоталитарный режим» (по выражению Путина) неправильно переделил территорию империи, ограничив права русского народа, теперь пришло время переделить территорию империи (вообще-то уже бывшей) заново.
В качестве повода для вторжения используется самим же Кремлем организованная провокация – «обострение на границе». Тот же старый сталинский рецепт. Как и в случае 1939 года сверхзадача военной кампании, минимально рациональная ее цель – отсутствует. В обращении Путина присутствует мотив, известный в истории с того же 1939 года, когда были захвачены Западная Украина и Западная Белоруссия и расчленена Польша. Это мотив «освобождения» братских народов от чужой для них власти, по выражению Путина, «защита людей». В случае 2022 года внешняя сила решает за народ, избравший себе президента на свободных выборах, какую он должен иметь власть.
«Демилитаризация» и «денацификация» Украины – это и есть тот самый сталинский мотив «освобождения», представление законно избранной власти чужой страны врагами собственного народа, по выражению Путина – «хунтой». А уж ссылка на Устав ООН и международное право в этой ситуации выглядит, деликатно говоря, совсем не к месту.
«Сила и готовность к борьбе лежат в основе независимости и суверенитета» – это вообще что-то удивительное. Путин превратил идею суверенитета на просто в фетиш, а в оправдание войны. Это крайне архаическое мышление первой половины XX века. Идеи «нападения» на Россию, когда никто не на нее не нападает, примитивное, но для равнодушного большинства населения – достаточное объяснение путинского милитаризма.
Циничное прикрытие агрессии памятью о Великой Отечественной войне – тоже предсказуемый прием: готовясь к вторжению, Путин возложил венки к могиле Неизвестного солдата. Человек, который готов превращать российских мальчиков в неизвестных солдат, причем в отсутствие агрессии по отношению к России, апеллирует к памяти о Великой войне, обороняется ею, как историческим щитом. И себя заслоняет живым щитом, состоящим из тех, кто должен был бы жить, а не умирать, мирно трудиться, а не воевать. Народ России для Путина – картридж, расходный материал для умаления мучающих его имперских фантомных болей.
Так называемые элиты обнаружили свою управленческую немочь в условиях жестко авторитарного режима. Никто из тех, кто окружает Путина, не смог остановить войну, хотя бы каким-то образом повлиять на катастрофическое решение президента. Военный кабинет лишь поддакивал, запинаясь. «Политбюро», сидевшее на почтительном расстоянии от президента, предъявлено миру и «помазано» теперь общей ответственностью за войну. Все эти люди не вошли в историю, а вляпались в нее. Финансово-экономическую элиту, которой разгребать теперь последствия войны, никто и не спрашивал – таково реальное влияние этих людей на важнейшие политические решения. Оно равно нулю.
В российской власти с момента подавления протестов начала 2021 года не осталось людей, которые способны противоречить Путину. Здание автократии полностью достроено.
Весь крайний цинизм российской пропаганды, высмеивавшей саму угрозу вторжения и «истерику» Запада, должен был бы стать очевидным самим россиянам. Но они будут обманывать самих себя, оправдывать свою власть, постараются не считать происходящее войной и агрессией России, и – будут надеяться на скорый мир. Таковы противоречивые свойства российского общественного мнения.
То, что происходит, напоминает крымскую кампанию. Но это хуже, чем Крым, потому что сейчас дело не обойдется «ни одним выстрелом». Потому что русские мальчики будут подвергать свои жизни опасности не за Родину, не для отражения нападения агрессора, а за фанаберии политического режима, превратившего Россию в мирового изгоя, мирового спойлера, мировую страшилку.
Для «ликовавших» россиян изменится многое. Правящие в России элиты санкций не боятся. Им нечего бояться, а вот уровень жизни рядовых россиян может существенным образом деградировать. Как и образ и жизни. Как и психология. Как и образование. Как и представления о добре и зле. Россияне теперь полностью идентифицированы в глазах мира со своей властью. Дискредитированы этой властью. Они теперь на стороне зла, и если национальная психология позволит им оправдывать войну, это испортит нацию, сделает ее недееспособной, неконструктивной, некреативной.
Война и ее оправдание – это деградация нации, прежде всего духовная, но и социально-экономическая тоже. Путин поставил свою нацию против всего остального мира, превратив граждан России в заложников трудно себе представимых в XXI веке идей: мировой спойлер превратился в мирового агрессора.
Одна из важных характеристик путинского режима – игры с семантикой, способность переворачивать смысл понятий. Например, понятия «права человека». Хуже то, что режим называет войну «миром», а агрессию против правил цивилизованного мира – операцией по денацификации и демилитаризации. Демилитаризация методами войны – очень специфическая технология.
Кто-то, по мысли Путина, взял Украину в заложники. На самом деле это россияне – заложники Путина. 24 февраля они проснулись вроде бы во все той же путинской России, а на самом деле – в другой стране, где очень сильно изменятся образ жизни и массовое сознание. То, что произошло – серьезнее по своим политическим, моральным, психологическим последствиям операций в Грузии в 2008 году, крымской кампании и даже войны на Донбассе в 2014-2015 годах.
Разумеется, средние россияне, «ленивые милитаристы», наблюдающие за войной по телевизору или на экранах своих компьютеров, слушающие лекции по истории верховного главнокомандующего, этого пока еще не осознали. Осознание придет позже. А возможно, даже и отрезвление.
